Начало «космической эры» художника-фантаста Анатолия Степанова совпадает со славными датами – запуском первого искусственного спутника Земли и полетом Юрия Гагарина.
В мастерского художника – большой портрет Первого космонавта. В уголке – прялка из потемневшего от времени дерева и висящие на ней лапти. Не знаю, как для кого, а для меня лапти – символ далекого пути. И я смотрю на них так, как какой-нибудь современный мореплаватель смотрит на парусный фрегат или галеон. Корабли стали совершеннее, а пути оскудели.
Но космос – это неизведанные дороги. Это не просто физически обозначенный путь, полет в таких-то координатах с субсветовой скоростью. Это философское, духовное и нравственное освоение пространства, его сложной и пока во многом загадочной структуры.
Путь в фантастике Степанов начал как иллюстратор под впечатлением прочитанных книг. Но далее он создает свои картины-раздумья, где постепенно формируется лик, образ космоса. Космос живет своей мощной жизнью. Это некая, пока еще пугающая нас структура, но единение с ней заложено в нас самих. Космос – наши будущие пути, космос – источник нашего грядущего могущества.
Картина «Мгла» – это не какой-то конкретный пейзаж. Нет, это мгла как таковая. И где-то среди этой мглы таится затерянный свет. Мгла – настоящий персонаж, субстанция, философское и в то же время вполне конкретное понятие. Затерянный во вселенной свет лишь подчеркивает и утверждает незыблемость мглы.
Мы привыкли к доминирующей теме света в искусстве. И мгла, тьма неизменно противопоставлялась ей. Противопоставлялась и изгонялась как символ зла. В картинах Степанова мгла – не символ зла, хотя она неизмеримо страшнее нашей понятной земной мглы, из которой можно выйти, выплыть, вообще как-нибудь выбраться.
К теме мглы художник возвращается неоднократно. Вот одна из его картин, которая мне очень нравится. Неземной пейзаж – спокойная долина, открывающаяся от двух черных скал и уходящая в некую мглу на горизонте, как дорога в преисподнюю. Идти туда не хочется: на непонятной зловещей мгле тревожный отсвет неизвестного светила. Это как пожирающая, ждущая добычи субстанция.
Космос страшен. А может быть, просто непривычен. Он требует от нас прежде всего философского осмысления, понимания его многоликой сути. Вот картина «Гравитационное поле» – две оранжевых сферы сходятся на полосе темно-синего космоса. Здесь зримо показаны космические силы. Острый и мощный контраст красок.
Материал художника – темпера с её огромными возможностями. Впрочем, тут многое зависит от замысла, задачи, какую ставит перед собой художник. Анатолий Степанов долго искал свой путь. Уйти от привычных теплых земных красок оказалось нелегко, но благодаря виртуозному умению художника пользоваться темперой, картины приобретают своеобразную неземную тональность.
Он умеет пользоваться цветовым контрастом, соотношением прямых линий и дикого нагромождения неземных скал или межзвездной материи. Он соединяет в единую стихию землю и воду, рисует не море и скалы, а их соединение, некую страшную смесь, третью стихию.
Его космические пейзажи порой напоминают нечто знакомое, земное: отмель, песок, вода. В его раздумья о вселенной всегда вписываются горы. Но это не наши обжитые земные горы, это горы иных миров, затерянных во вселенной. Их нельзя преодолеть, они подавляюще грандиозны, абсолютно неприступны. Их вечный покой словно стережет сам великий космос.
У художника есть серия картин под одним общим названием «Погибшие цивилизации». Эта сложная тема решается по-разному, но объединяет работы этого цикла философская мысль о глубоком драматизме жизни. Эти картины тревожат воображение, напоминают нам о том, что земная жизнь хрупка, легко разрушима, а быстротечное время стирает все ее следы.
В одной из картин мыслящий океан разбивается о некую косную субстанцию. Момент столкновения, разрушения вызывает чувство протеста и горечи, хотя мыслящий океан, как будто чуждая нам субстанция, вроде бы и не должен вызывать таких земных, привычно человеческих чувств. Это творческое воплощение замечательной философской мысли о вечном единстве разумного мыслящего начала и о его безусловной ценности.
Степанов много путешествовал по горам Тянь-Шаня, Алтая и Кавказа. Неповторимая игра красок утренней воды Иссык-Куля и других горных озер воплотилась в его полотнах в мощные и яркие образы. Но порою самая настоящая абстракция становится материалом для его картин. Такова «Одинокая». В прозрачной сфере в белых одеждах группа космонавтов и вдали необычная звезда с красным ореолом. Да, от картины веет космическим холодом, безмерностью вселенских далей, ощущением одиночества, но красная звезда – это олицетворенная вера.
Его картины в сугубо философском плане перекликаются с картинами Николая Рериха. Серию работ он посвящает легендарной Шамбале – не открытой тайне мира, которая будет присутствовать в наших умах ни одно тысячелетие.
Это в одном случае вершины, уходящие в небо, глухой зеленый тон отвесных скал, темная глубина ущелья, и за скалами брезжит некий свет, таинственный и странный. А на другом полотне Шамбала — это хрупкий светлый мир, заключенный в прозрачную сферу. Тут с художником можно спорить, но спор будет чисто философским. Картин у художника много, над каждой хочется поразмыслить. Все творчество Анатолия Степанова охватить просто невозможно...
Эта статья — не искусствоведческий анализ картин, представленных на персональную выставку и не рецензия, а скорее раздумья посетителя выставки и творческой мастерской художника.
Автор: В.А. Новиков, «Вселенские острова»
